Он улыбался.
Широко, задорно, сверкая зубами и довольно оскаливаясь.
Какое новое, удивительно приятное чувство!
Это была не ухмылка, не смех, не натянутая усмешка с единой целью - отвязаться. Не пустой и безличный фрагмент текста из двух символов на бумаге, не ярко-желтый значок на портфеле у школьника.
Так можно только улыбаться в предвкушении чего-то. Огромного, неожиданного, прекрасного, удивительного, непознанного, давно позабытого - столь давно, что память об этом хранится лишь в самых древних закоулках истории.
Улыбка зеркалом могла поведать любому про дрожь от бесчинства мурашек по телу, про воодушевленное дыхание, про невольно сжимающиеся кулаки и нетерпеливые шаги в сторону, откуда льется свет.
Про сердце, дающее перебои от распирающего чувства.
Про мысль, одну-единственную мысль, заполняющую сознание целиком, пульсирующую в такт вздувшимся сосудам на висках.
Про рвущуюся наружу эмоцию.
Ноги ломило от внезапно подкравшегося волнения; они вязли, подкашивались, не удерживая своего хозяина.
Однако многие знают, что в такие моменты человек сильнее, чем когда-либо; сильнее настолько, что способен догнать солнце, мерно вдыхающее новую жизнь в новый день.
Догнать - и прыгнуть изо всех сил в новую жизнь.
***
Шаг, другой, третий.
Вдох, выдох, снова вдох, глубже, сбивчивее от колотящегося, выпрыгивающего из груди сердца.
Сведенные на переносице брови, сжатые в кулаки руки, вздрогнувшие от возбуждения...
Что угодно может послужить той роковой искрой, что мгновенно запалит едва видимый фитиль: порыв ветра, капля дождя, трель птицы, хруст ветки, силуэт на горизонте.
Он нетерпеливо облизнул губы. Осмотрелся вокруг, не прекращая шага.
Всё его нутро раззадорено до предела.
...И - улыбка. Решительная, смелая, хладнокровная, безумная, заразительная улыбка, что не стирается никакой сумрачностью или тяготой.
Хруст. Трель. Капля. Свист.
Мгновение! - и он побежал, напролом, навстречу, наконец, окрыленный взрывом мозаики вчерашнего дня под напором света нового солнца.
На огромной скорости он понесся вперед, не замечая более никаких преград на пути.
***
Энергия ослепила его, отняла чувства, ставшие ненужными для человека без невозможностей.
"Я догоню свою жизнь!"
Бегущий, сумасшедший силуэт разрезал напополам пространство, едва оставляя за собой легкие, неприметные следы на мягкой траве. Казалось, он стремится к солнцу, позабыв о всяком сопротивлении, что должно было давным-давно, еще на первых минутах остановить его, исчерпать все силы; что ветер нарочито изменил свое направление, едва не поднимая человека в воздух, задувая тому в спину.
Он знал - здесь он действительно может догнать солнце. Вдали от людей, суеты, проблем, повседневности - здесь, в месте, куда его привела звезда.
"Догоню. Вот увидишь!" - улыбка упорно не желала покидать его лица.
Он не боялся оступиться об откатившийся плод, не страшился упасть ничком в землю, не пугался, что откажет тело.
Он знал секрет.
Не думать.
Не сомневаться.
Не останавливать бег.
Только так можно догнать то, что ты упустил.
Не догнать и исправить, нет.
Просто догнать - и пойти в ногу.
***
Для него едва прошли мгновения; для людей же пролетела вечность.
Он выбежал из леса; истрепанный, взъерошенный, с кровоподтеками на ладонях и голенях, с исполосованным ветками лицом.
Его встретил ослепительный цвет - зеленая трава и голубое небо сливались где-то вдалеке в единую, нереально яркую точку - его маяк, его мираж-оазис, его цель.
Он закрыл глаза, продолжая свой единственно верный путь.
Мираж не потускнел; наоборот, бесконечность впереди заиграла новыми красками, завихрилась неестественными оттенками, в калейдоскопе которых ярко, завораживающе светилась строгая, улепётывающая вдаль линия.
Едва удивившись, он моргнул.
Раны затянулись, а зеленое полотно под ногами преобразилось под затейливым рисунком, под замысловатым хитросплетением бесчисленных линий-дорог, разноцветных, петляющих, обрывающихся, сливающихся воедино, скручивающихся в узелки...
Но ни одна из них не пересекала его цвет.
***
"Люди?"
Линии, что обрывали свой путь с обеих сторон от его пути, начали испаряться; на их месте обличались антропоморфные силуэты, с каждым шагом - все явственнее.
- Саша... - прошептал, не чувствуя губ и языка он.
Крепко сложенный парень с детским не по возрасту лицом приветливо махал ему рукой и что-то говорил навстречу.
- Ульянка!.. - он не смог сдержать удивленный вскрик.
Маленькая двухлетняя девочка, сидя на земле, подняла глаза, совсем по-взрослому отбросила рукой назад волосы и счастливо улыбнулась.
- Света... - он едва узнал хрупкую девичью фигуру.
Молодая девушка в расцвете красоты и лет стояла, сложив руки в замок. Увидев удивление в глазах бегущего, она тихонько хихикнула и покраснела.
- Влад! - крикнул он, отчетливо вспомнив фигуру юного паренька.
Тот радостно всплеснул руками, рассмеялся и выставил ладонь навстречу; он с радостью дал пять что есть мочи.
- Катя, Милана, Антон, Сашка... - беззвучно шевелил он губами, видя все новых и новых людей на обочине своей линии. Расстояние за расстоянием, прыжок за прыжком, травинка за травинкой - он знал их всех, до единого. Кого-то - меньше, кого-то - до дрожи в голосе, кого-то - с грустью.
Все они что-то значили для него, когда-то давным-давно.
Как же он ошибался, считая их прошлым!
Знакомые, приятели, друзья, родные, любимые, дорогие, ценимые, незаменимые - они все были рядом.
Всем от него было что-то нужно. Нечто крайне важное, настолько сильно, что они смогли найти его даже здесь.
"Спасибо"
Убегая все дальше, он не сдержал порыв - обернулся.
Вслед ему издалека махали люди. Ребята, которых он с теплотой узнал самыми первыми, стояли позади с отцами и матерями - они, приобнимая детей, чутко улыбались ему вдогонку.
Живые, настоящие, яркие люди, которые не забыли дорогу к своему солнцу внутри себя.
"Спасибо!" - он обратил взор обратно к светилу.
- Спасибо... - тихий, казалось, шепот, эхом разнесся по долине; слеза, чудом выкатившаяся из уголка век, разбилась о поток воздуха.
Он не прекращал бег ни на миг.
Улыбка, отважная, уверенная, сменилась чувственной, мягкой; сменилась улыбкой растроганного человека, не чуждого сентиментальности.
Он встряхнул головой - от нее не осталось ни следа, уступив место храброму счастью, которое бежало с ним с первого толчка мышц.
***
Он распахнул глаза, привыкшие к ослепительному блеску.
Люди, стоявшие вдоль, никуда не исчезли, не испарились вместе с иллюзией убегающего от времени человека.
Наоборот - он услышал их голоса.
Голоса благодарности, голоса признательности, сила и мощь которых крепла с каждым новым движением. Прикасаясь друг к другу, они сплетали словами невидимую, неосязаемую ткань звука, отзывающуюся внутри мелодией, бесконечной, насыщенной, неразрывной, бьющей в потолок разума необычайной энергетикой.
...Он увидел колыбель солнца. Вот она, совсем рядом - показалась из-за горизонта, где кончается зеленое полотно под ногами, где взмывает вверх ультрамариновая пастель небосклона.
Задор пронзил его существо, заставив заорать во всю глотку:
- Спа-аси-и-и-бо-о!
...человеческие голоса вокруг сложились в невероятную акапеллу, чей звук содрогнул саму структуру этого странного мира.
***
Последние силуэты, оглушающая, чарующая, прекрасная песня за спиной, светящаяся линия под ногами.
Бег не давал ему вдохнуть тем изнеможением, которое должно его одолевать; разум снимал все оковы с переплётов веры и фантазий; тело проглатывало невозможность подобной нагрузки, не давая человеку упасть замертво; сердце целиком отдавалось той улыбке, что не угасла ни на минуту на всём пути. Он перестал быть человеком, перестал быть тем, кем никогда не хотел бы быть еще раз.
...Огромное солнце безмолвно смотрело на яркую, стремительно приближающуюся и затмевающую своим светом его самого точку, что разделила собой две тверди удивительным, безумным поступком.
Он чувствовал, как его снова переполняет новый прилив возбуждения. Он уже совсем близок.
Скачок, второй, третий. Вдох.
Скачок, еще один, и еще. Выдох.
Скачок, снова, и снова. Вдох! - всплеск руками вверх; безмолвный, истовый, истошный, искренний крик восторга.
И - пропасть, расстелившаяся бесконечной далью под его ногами.
Падение. Полет. Превозмогание...
***
...пробуждение.
Он открыл глаза, очнувшись от волшебного сна.
И улыбнулся, услышав в сознании знакомый акапелльный мотив.